Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— То самое распятье…

— Димыч, поскольку вас из-за меня из органов выгнать могут, я бы хотел компенсировать…

Генка встрепенулся:

— Что, еще кому координаты месторождения продать?

— Да нет, само распятье… Мне один знающий человек сказал, что на аукционе в Лондоне оно больших денег может стоить…

Димыч протянул:

— Ба-а… Паша, а ты совсем уже капитализировался. Художественные произведения за рубеж продаешь, так сказать, Родиной торгуешь…

— Ну, большевиков мне все равно не переплюнуть, — усмехнулся Павел.

— Это ж, такая находка, для любого музея… — раздумчиво протянул Димыч.

— Знаешь, Димыч! — Павел почему-то обозлился. — Пусть эта история останется для зажравшейся Европы, в которой гитлеровцы не особенно-то и зверствовали. Свои, всеж-таки, цивилизованные европейцы. Не то, что эти русские варвары… А моя история, всегда при мне. Мой дед девять месяцев в тюрьме просидел, только за то, что завхоза школы дураком обозвал. Он тогда директором школы в Урмане работал, как водится, засиживался на работе допоздна, а завхоз без спросу входил в его кабинет, и свет выключал. Ну, дед и рявкнул в сердцах, в очередной раз, ковыляя в темноте к выключателю… Ведь хлопнули бы, за просто так, да тут Ягоду шлепнули, ну и начали кое-кого выпускать для отмазки. Дед под руку и попался, даже в паритии восстановили… Так-то…

Они еще некоторое время сидели, попивали пиво, и молча думали, каждый о своем, пока не приехал Смертин.

Павел смотрел вслед отъехавшим машинам, когда краем глаза ухватил какое-то движение на стадионе; пацаны давно разошлись по домам. Он вгляделся — к галерее направлялась женская фигурка.

Павел пробормотал:

— Ба, неужели Люська?..

И тут сердце ухнуло вниз, он узнал Валерию. Она тихо, будто крадучись, взошла на галерею. Павел сидел, откинувшись на спинку стула, и разглядывал звезды, такие далекие и равнодушные. А ведь наверняка, где-нибудь, у дальней звезды, так же вот сидит мужчина, смотрит на звезды, и к нему пришла женщина, просить прощения.

Наконец, он все же нарушил затянувшееся молчание:

— У Герки узнала, где я работаю?

Она тихонько вскрикнула:

— Паша! Ну, прости меня, дуру! Надо было с самого начала тебе все рассказать…

— Чего так поздно пришла-то? Такси нынче дороги, в алмазах — только небо бывает…

— Да я сидела на лавочке, ждала, пока твои друзья уедут…

— Могла бы и подойти, сказать Димычу спасибо, за то, что он тебя от верной смерти спас. Степаныч тебе тоже, вместо ста тонн баксов, преподнес бы пулю на блюдечке с голубой каемочкой… Интеллигенция… Все еще верите в воровскую и бизнесменскую честь… — Павел замолчал, глядя в небо.

Она долго-долго стояла рядом, наконец, тихо выговорила:

— Самое ужасное, что ты, и правда, мой единственный мужчина…

Павел прошептал:

— Как представлю эту тупую, пузатую скотину… — и передернул плечами от омерзения.

Она медленно повернулась, и побрела прочь. А Павел долго еще сидел, запрокинув голову, и смотрел на звезды.